Специальный интерес - литературное творчество

[tertia]

Я тоже люблю литературу, люблю тексты, которые хорошо написаны, раньше даже стихи писала. Мне нравится, как вы все тут пишете, такая спокойная уютная тема получается.

[sonja]

Спасибо большое за отклики. Когда есть на свете те, в чьем сердце находит отклик то, что ты делаешь, жить хочется. Спасибо вам еще раз.

[sonja]

to sonja
Про электроны интересно сказано.

Спасибо. Всегда сомневаюсь, когда использую сравнения, связанные какими-то научными понятиями.

[sonja]

раньше даже стихи писала.

Прочтя со словарем Гумилева и Блока, вздумалось мне создать стихотворение. Поизучав правила рифмы и в итоге выдав лишь сомнительного качества созвучия, было решено более не браться за то, к чему нет способностей.
В творческом аспекте являюсь бездарностью.

Начинала писать с того, что приспичило попробовать получится ли. Были до определенной степени корявые детские стихи в тоненькой тетрадке. Сие сокровище давалось посвященным, но ответной реакции не вызывало. Кажется, после смерти отца, в 19, пошли странные сны, которые, чтобы проанализировать, нужно было запомнить. Записывать обычным языком мне скучно, понравилось играть словами. Позже занимались с сотоварищи самиздатом, хватило на 10 номеров, наверно, тогда это был специнтерес, именно самиздат. Хотя художественную литературу вообще люблю.

[Кот_Чеширский]

Пять минут.

В темноте было тихо и спокойно, казалось, что его убаюкивает мать, и тихо что-то поет на ушко, чтобы он не ворочался во сне…
Внезапный свет разорвал нежное лоно тишины, и ворвался в сознание кавалькадой звуков и образов. Петр лежал на земле, вокруг бушевал бой, его последний бой. Вместе с сознанием пришла боль, болело все, казалось, что все кости разом захотели покинуть тело и теперь выворачивались из своих мест, разрывая жилы, сминая внутренние органы.
Петр попытался шевельнуться, но вспышка боли опять потушило его сознание Спустя бесконечное, долгое мгновение, способность мыслить вернулась, хотя даже это давалась уже с трудом. Единственное что оставалось это смотреть в небо и любоваться догорающим остовом танка. Последнее что он помнил, было улыбка Сашки-стрелка, который радовался очередному хорошему попаданию и перекошенное лицо командира, видимо уже увидавшего немецкого гранатометчика. Как он оказался жив и как выбрался из танка он уже не помнил, да и неважно это уже было, Петр понимал, что жизнь его уже решена, и осталось только дождаться возвращение в тишину вечного спокойствия.
Где-то на краю сознания все еще теплилась мысль, что все не так уж страшно, что просто сильно ударился головой, и что сейчас подбежит санитарка и дотащит его до своих. Это была, наверное, самая красивая ложь и самая сладкая, потому что он помнил как по одному затихали голоса других радистов в шлемофоне, как захлебнулась собственной кровью атака пехоты, как уже в полном одиночестве перли на вражеские блиндажи...
Теперь это все казалось далеким и ненужным, бессмысленным. Сейчас хотелось вернуться к Верке, опять завалить её на сеновал, и опять получить нагоняй от комбата. Именно сейчас безумно хотелось жить, хотелось бежать и веселиться, как в 39ом, в парке с Оксанкой, где она теперь, может так же лежит на земле или в объятьях какого-нибудь лейтенанта мирно спит. Нет, он не ревновал, он понимал, что три года это нереальное испытание, когда каждый день у тебя последний, когда каждый новый заход мессера как приговор, и как радостно видеть падение этого самого мессира от собственного снаряда, как хочется поделиться этой радостью с кем-нибудь.
За этими мыслями он и не заметил, как вокруг воцарилась тишина, та самая тишина, которая летает над полем брани, когда последний из сражающихся упадет, тишина от которой очень хочется выть. В этой тишине как грохот сотен снарядов раздались мерные шаги, в поле его зрения появилось два офицера вермахта, чистые, вылизанные, холеные. Посмотрев на него, они обменялись лишь парой фраз, и один из них просто навел на него свой револьвер и выстрелил. Дальше все было как на сломанном кинопроекторе, пуля медленно вылетела из дула пистолета в ореоле пороховых газов, и стала так же медленно и нереально приближаться к нему… Пуля вошла в левый глаз из за чего несколько брызг прилетело на брюки офицера, от чего то грязно выругался и пнул уже мертвое тело радиста Петра.


-Герр Шауфман, по-моему один из этих варваров остался жив, пойдемте взглянем, на этого героя что так близко смог подобраться к нам… Ооо, какой молодой варвар, хорошо что они никогда не смогут больше топтать эту землю, разрешите мне остановить его вытье, оно очень раздражает, я уже пять минут только его и слышу…

[Кот_Чеширский]

***
Я люблю зиму.

***
Человечество наполнено током, как животворящий сок растений, бежит он по телу. От мизинца правой руки к сердцу, от сердца к голове.

как дорогое вино, ваши очерки, перечитываю их, смакую, вы чудо, пытаюсь ровняться на вас

[sonja]

как дорогое вино, ваши очерки, перечитываю их, смакую, вы чудо, пытаюсь ровняться на вас

Спасибо очень приятно слышать.

[sonja]

Пять минут.

Красивая зарисовка.
Единственно, хотелось бы поточнее в описании ощущений и чувств, мне кажется в некоторых моментах получилось несколько сумбурно.

[Кот_Чеширский]

наверное несколько предложений стоит будет добавить... спасибо за оценку очень старался... аж самому иногда было горько за героя

[sonja]

Я давно собиралась предложить вашему вниманию этот текст. Попробую сейчас, если получится.
Хочу сделать некоторую оговорку: мои тексты написаны лет десять назад, наверно, это был пик осознания себя и мира, а поскольку дневники вести я не могу, это был способ фиксирования происходящих процессов.

***
ОРИНАИХ
Начало
Она пробовала мурлыкать, но лишь какой-то хриплый звук выхлопнулся из горла и умер. Она выгибала спинку дугой и усиленно терлась о чужую руку.
- Онька, успокойся.
Она недоуменно посмотрела на обладателя руки и носиком ткнулась в ладонь, положила в нее темную головку и теплым затылком проскользнула по чужому телу.
- Да возьми ты себя в руки, наконец, надоедливое ты животное! - и ее скинули с колен.
Оринаих встряхнулась и села у чужих ногю "Мяу?" - вскинула темные глаза наверх к источнику слов.
- Понимаешь: на-до-е-ла, - бросилось чужое в ее растерянную морду.
Кошка еще посидела, как бы переваривая ценную фразу. Сквасила обиженную мордочку и удалилась в свой угол.
Но там ей не сиделось. Она подобрала свои обиженные чувства и выбралась на улицу. Но ей не гулялось, ее тянуло к чужой теплой руке, и она решила, что прошло уже много времени и можно повторить попытки втереться в доверие. Но дома чужого не оказалось, она призадумалась и пошла в другое место, но и там его не было. Оринаих громко фыркнула про себя и, дернув хвостом, зашагала прочь. Уткнувшись мордой в кусты, села задом к чужим домам, нервно подергивая кончиком хвоста. Не помогало. Никто не явился ее утешить. Она еще немного попыхтела в кусты и ушла спать.
Ей приснился чужой. На коленях чужого сидела круглоглазая голубка. Оринаиз облегченно вздохнула и пошла топиться.
Проснувшись, она вспомнила, как ласково ее гладило скупое зимнее солнце, и Оринаих решила, что подарит свои чувства солнцу. Она нежно мурлыкала и выгибала спинку под желтым светом. Но нежности оказалось слишком много и она залила мир солнца.