Новый участник форума
Добавлено: 14 сен 2022, 21:17
Привет всем, меня зовут Маша (не Мария, а Михаль, это такое израильское имя), мне 39 лет, у меня рас и сдвг, диагностировали полгода назад.
На самом деле, как оказалось, меня диагностировали ещё в детстве, но слишком много было разных врачей, и разных мнений, но аутизм оказывается, называли, как один из вариантов.
У меня всегда были сложности с коммуникацией со сверстниками, но я хотела общаться (как я сейчас понимаю, я скорее хотела рассказывать про свои специнтересы, и нуждалась в слушателях)
В школе меня травили, били, издевались. Как сейчас выяснилось, я, оказывается, об этом маме не рассказывала. Она очень расстроилась, говорит, что она бы меня перевела в другую школу, если бы знала. Я думала, что говорила об этом, и обижалась, что она советовала не обращать внимание. А оказывается, я говорила только, что мне не нравится в школе, что меня не любят и обижают.
Психиатр, которая проводила диагностику, попросила меня задать вопросы родителям, воспитывала меня мама, ее я и расспросила.
В детстве я была очень активной, импульсивной, постоянно куда-то бежала, падала, залезала на деревья, статуи, заброшки, придумывала истории и по мне не было понятно, что я понимаю, что это выдумка. Мама думала, что я верю в истории, которые я придумывала. Хотя, я знала, что это фантазии, но поскольку одним из моих специальных интересов было чтение, мне нравилось придумывать истории по мотивам. Плюс, у меня были очень яркие сны, с интересными сюжетами, и мне нравилось придумывать, чем все закончилось.
Первый мелтдаун у меня случился в девять лет, я очень сильно переживала смерть бабушки, мне очень тяжело было в школе, мне трудно было сосредоточиться, меня все отвлекало, плюс, другим детям нравилось меня дразнить, а когда меня тыкали ручкой в спину или дергали за хвост, то я буквально не могла с этим справиться.
Мой мелтдаун очень сильно испугал мою маму и учителей, меня начали таскать по врачам, предполагали разное, включая почему-то шизотипическое расстройство и шизофрению (хотя у меня никогда не было ни голосов, ни галлюцинаций). В результате решили, что у меня был нервный срыв, из-за того, что я слишком эмоциональный и творческий ребёнок, хехе.
Мама смогла выбить мне разрешение учиться один раз в неделю из дома, и я за это ей безумно благодарна. Она вообще, чисто интуитивно очень многие вещи делала именно так, как сейчас рекомендуют специалисты, хотя и всякие странные вещи тоже делала, типа чистки чакр, эх. Но я понимаю, в девяностые годы трудно было получить хоть сколько-то достоверную информацию, вот и хваталась за любую возможность, как за соломинку.
Сейчас я спросила у мамы, почему никто не понял, что я очень сильно переживала смерть бабушки, и мама сказала, что по мне нельзя было понять, что я вообще про неё помню, казалось, что я забыла о ней, и ничего не говорила про неё с тех пор, как она умерла. И это было одной из тех вещей, которые её очень насторожили, ей казалось, что мне наплевать на людей, что они для меня предметы, а не личности (это было совершенно не так, мне очень хотелось понять людей, мне казалось, что я как будто инопланетянин, и мне безумно было интересно, что и почему и как именно думают другие люди, психология - это мой второй специнтерес, наряду с чтением, куклами, миниатюрами, играми, дизайном и крафтом, как появились у меня, так никогда и не пропадали)
Спустя некоторое время, ближе к восьмому классу, у меня начало получаться общаться со сверстниками, я научилась находить спокойных, немного "не от мира сего" людей, "ботаников", гиков, нердов, как не назови, а также людей, которые считали, что я не "долбанутая", а необычная и интересная.
Школу я бросила в девятом классе, закончила ее экстерном, поступила в художественное училище, на народные промыслы, закончить не смогла, мне было очень трудно и тяжело общаться с большинством однокурсников и преподавателей. Перевелась на второй курс технологического колледжа, на факультет дизайн рекламы. И тоже не закончила, за полгода до диплома решила уехать в Израиль, (с 17 лет я ходила на всевозможные мероприятия молодежной еврейской организации Гиллель, потихоньку училась общаться, поверила в свои силы, мне хотелось сбежать от опеки мамы, и я схватилась за подвернувшуюся возможность)
В январе 2004 года я переехала из Москвы в Тель-Авив. Что я могу сказать, сказать, что было сложно, это не сказать ничего. Я не уверена, что сейчас бы на такое решилась. Я не понимаю, как мне удалось выучить язык, обнаружить, что у меня есть нейроотличный папа, с шестью другими детьми от разных женщин, отучиться три года в университете на иврите (и опять не закончила), найти работу дизайнером, найти друзей, пережить десять переездов, научиться иметь отношения, выйти замуж, и прожить с любимым мужем уже семь лет вместе.
За эти годы я пережила смерть близкой подруги, смерть папы, которого я успела только-только узнать, понять, простить и полюбить, несколько очень непростых отношений, клиническую депрессию, двенадцать увольнений с двенадцати разных работ по профессии, и несчетное количество с разных работ не по профессии, неудачную, хотя и достаточно длительную попытку стать религиозной еврейкой, два года на костылях и операцию на колене, и много других непростых вещей.
С другой стороны, я научилась общаться, научилась заранее понимать, что может случиться мелтдаун и подготовиться, а то и не довести себя до него, дав себе отдохнуть. Научилась общаться с мамой, поняла ее, поняла причины наших с ней конфликтов в моем детстве (в основном, как оказалось, виной было мое слишком буквальное понимание того, что мне говорят, и злость, что от меня ждут понимания "намеков", которые были обычным нейротипичным общением), научились жить вдвоём с другим человеком, договариваться, коммуницировать, понимать, что я чувствую. Научилась отказываться заранее от того, что мне не подходит, перестала пытаться делать что-то, что я делать не могу.
Приняла, что у меня есть ограничения. Не развелась с мужем даже во время локдаунов, когда я лишилась в очередной раз работы, и мы оба были в очень сложном состоянии. Начала ходить на терапию, которая мне подходит и помогает.
И главное, что я наконец то пошла на диагностику, сказала себе, что возможно это не "плохой характер", а что-то, что действительно не зависит от меня.
Жаль, что меня не диагностировали до 39, здорово, что хотя бы сейчас я могу понимать что именно со мной происходит в разных ситуациях :)
На самом деле, как оказалось, меня диагностировали ещё в детстве, но слишком много было разных врачей, и разных мнений, но аутизм оказывается, называли, как один из вариантов.
У меня всегда были сложности с коммуникацией со сверстниками, но я хотела общаться (как я сейчас понимаю, я скорее хотела рассказывать про свои специнтересы, и нуждалась в слушателях)
В школе меня травили, били, издевались. Как сейчас выяснилось, я, оказывается, об этом маме не рассказывала. Она очень расстроилась, говорит, что она бы меня перевела в другую школу, если бы знала. Я думала, что говорила об этом, и обижалась, что она советовала не обращать внимание. А оказывается, я говорила только, что мне не нравится в школе, что меня не любят и обижают.
Психиатр, которая проводила диагностику, попросила меня задать вопросы родителям, воспитывала меня мама, ее я и расспросила.
В детстве я была очень активной, импульсивной, постоянно куда-то бежала, падала, залезала на деревья, статуи, заброшки, придумывала истории и по мне не было понятно, что я понимаю, что это выдумка. Мама думала, что я верю в истории, которые я придумывала. Хотя, я знала, что это фантазии, но поскольку одним из моих специальных интересов было чтение, мне нравилось придумывать истории по мотивам. Плюс, у меня были очень яркие сны, с интересными сюжетами, и мне нравилось придумывать, чем все закончилось.
Первый мелтдаун у меня случился в девять лет, я очень сильно переживала смерть бабушки, мне очень тяжело было в школе, мне трудно было сосредоточиться, меня все отвлекало, плюс, другим детям нравилось меня дразнить, а когда меня тыкали ручкой в спину или дергали за хвост, то я буквально не могла с этим справиться.
Мой мелтдаун очень сильно испугал мою маму и учителей, меня начали таскать по врачам, предполагали разное, включая почему-то шизотипическое расстройство и шизофрению (хотя у меня никогда не было ни голосов, ни галлюцинаций). В результате решили, что у меня был нервный срыв, из-за того, что я слишком эмоциональный и творческий ребёнок, хехе.
Мама смогла выбить мне разрешение учиться один раз в неделю из дома, и я за это ей безумно благодарна. Она вообще, чисто интуитивно очень многие вещи делала именно так, как сейчас рекомендуют специалисты, хотя и всякие странные вещи тоже делала, типа чистки чакр, эх. Но я понимаю, в девяностые годы трудно было получить хоть сколько-то достоверную информацию, вот и хваталась за любую возможность, как за соломинку.
Сейчас я спросила у мамы, почему никто не понял, что я очень сильно переживала смерть бабушки, и мама сказала, что по мне нельзя было понять, что я вообще про неё помню, казалось, что я забыла о ней, и ничего не говорила про неё с тех пор, как она умерла. И это было одной из тех вещей, которые её очень насторожили, ей казалось, что мне наплевать на людей, что они для меня предметы, а не личности (это было совершенно не так, мне очень хотелось понять людей, мне казалось, что я как будто инопланетянин, и мне безумно было интересно, что и почему и как именно думают другие люди, психология - это мой второй специнтерес, наряду с чтением, куклами, миниатюрами, играми, дизайном и крафтом, как появились у меня, так никогда и не пропадали)
Спустя некоторое время, ближе к восьмому классу, у меня начало получаться общаться со сверстниками, я научилась находить спокойных, немного "не от мира сего" людей, "ботаников", гиков, нердов, как не назови, а также людей, которые считали, что я не "долбанутая", а необычная и интересная.
Школу я бросила в девятом классе, закончила ее экстерном, поступила в художественное училище, на народные промыслы, закончить не смогла, мне было очень трудно и тяжело общаться с большинством однокурсников и преподавателей. Перевелась на второй курс технологического колледжа, на факультет дизайн рекламы. И тоже не закончила, за полгода до диплома решила уехать в Израиль, (с 17 лет я ходила на всевозможные мероприятия молодежной еврейской организации Гиллель, потихоньку училась общаться, поверила в свои силы, мне хотелось сбежать от опеки мамы, и я схватилась за подвернувшуюся возможность)
В январе 2004 года я переехала из Москвы в Тель-Авив. Что я могу сказать, сказать, что было сложно, это не сказать ничего. Я не уверена, что сейчас бы на такое решилась. Я не понимаю, как мне удалось выучить язык, обнаружить, что у меня есть нейроотличный папа, с шестью другими детьми от разных женщин, отучиться три года в университете на иврите (и опять не закончила), найти работу дизайнером, найти друзей, пережить десять переездов, научиться иметь отношения, выйти замуж, и прожить с любимым мужем уже семь лет вместе.
За эти годы я пережила смерть близкой подруги, смерть папы, которого я успела только-только узнать, понять, простить и полюбить, несколько очень непростых отношений, клиническую депрессию, двенадцать увольнений с двенадцати разных работ по профессии, и несчетное количество с разных работ не по профессии, неудачную, хотя и достаточно длительную попытку стать религиозной еврейкой, два года на костылях и операцию на колене, и много других непростых вещей.
С другой стороны, я научилась общаться, научилась заранее понимать, что может случиться мелтдаун и подготовиться, а то и не довести себя до него, дав себе отдохнуть. Научилась общаться с мамой, поняла ее, поняла причины наших с ней конфликтов в моем детстве (в основном, как оказалось, виной было мое слишком буквальное понимание того, что мне говорят, и злость, что от меня ждут понимания "намеков", которые были обычным нейротипичным общением), научились жить вдвоём с другим человеком, договариваться, коммуницировать, понимать, что я чувствую. Научилась отказываться заранее от того, что мне не подходит, перестала пытаться делать что-то, что я делать не могу.
Приняла, что у меня есть ограничения. Не развелась с мужем даже во время локдаунов, когда я лишилась в очередной раз работы, и мы оба были в очень сложном состоянии. Начала ходить на терапию, которая мне подходит и помогает.
И главное, что я наконец то пошла на диагностику, сказала себе, что возможно это не "плохой характер", а что-то, что действительно не зависит от меня.
Жаль, что меня не диагностировали до 39, здорово, что хотя бы сейчас я могу понимать что именно со мной происходит в разных ситуациях :)