Форум аутичных людей

Мой сын сидел на полу и, слегка раскачиваясь, катал пластиковую бутылку взад-вперед, не замечая мира вокруг. Я сгребла его в охапку и прижала к себе, размазав горячую кляксу по щеке. И тут меня накрыло муками самоедства.
Может, я съела что-то не то, пока ходила беременная? Домашний творог? Суши?.. Стоп, стоп! Может, я не съела что-то то? Может, тофу без консервантов?.. А может, переедала? Я не просто ела за двоих, я ела за Паваротти и все его обширное семейство... Может, бокал вина в последнем триместре? Может, единственный мартини, который я выпила у сестры моей Фиби на свадьбе? Может, я не пила того, что надо? Свекольный сок с мякотью?.. Может, краска для волос, которой я освежала шевелюру, когда та от беременности обвисла и поблекла? А – ой, господи! Минутку. Может, это все-таки не из-за меня?.. Может, это нянька уронила его головой? Может, в садике бойлер подтекает угарным газом?.. Может, мы слишком рано взяли его в полет – на каникулы в Испанию – и порвали ему евстахиевы трубы, у него случился припадок и мозг повредился?..
Нет. Все дело в том унынии, что я излучала, пока его носила. Мерлин получился внеплановым. Он возник спустя два года после женитьбы. Хоть перспектива родительства нас будоражила, мне чуточку не нравилось неожиданное вмешательство в наш затянувшийся медовый месяц. Всего раз в жизни хотелось мне быть на год старше – в тот год, когда я забеременела. Я, очень мягко говоря, не прониклась моментом – делала вид, что ничего не произошло. Не наводила фэн-шуй на собственную ауру в классах по йоге, не пела под музыку китов, как Гвинет Пэлтроу и компания. Я стенала и жаловалась, я оплакивала свою умирающую талию. Особенно учитывая, что я просадила зарплату за целую неделю на кружевное белье, приуроченное к нашей годовщине. Я рассказывала всем вокруг, что «беременным нужны не доктора, а экзорцисты». Деторождение представлялось мне глубоко сигорни-уиверовским. «Выньте этого чужого у меня из живота!» Мог ли избыток ядовитого черного юмора повлиять на гены моего мальчика?
Стоп, стоп. Может, трудные роды? Почему роды называют «произвести на свет»? Производят колбасу. Гайки. Пиццу. Веселый шум. Я же приволокла его на свет. Щипцы, отсос, эпизиотомия... Я, кажется, сказала врачу, что теперь знаю, почему так много женщин умирает в родах, – это безболезненнее, чем жить дальше.
А может, беспечные фразы, которые я бросала маме в родильном отделении, когда мы глазели на сморщенный синюшный мячик, который я только что привела в мир? «Я родила ребенка, но, кажется, не своего».

Следом пришел гнев – в основном на карикатурно торжественных образовательных психологов на манной каше и их лица, выразительные в своей невыразительности. Опознать эксперта можно по планшетке. Чтобы родитель сумел расшифровать, о чем вообще говорят планшетконосители, его необходимо снабжать наушниками – вроде тех, что выдают в ООН.
«Какой потрясающий ребенок» расшифровывается как «он умственно недоразвитый».
«Какой самородок» означает «в жизни не видывал настолько отсталого ребенка».
«Ваш сын так по-особому интересен» переводится как «ваша жизнь – псу под хвост, насовсем, так что можете прямо сейчас подавать на усыновление».
Я огрызалась на всех планшетников, жонглеров эвфемизмами. «Давайте завершим развешивание макаронных изделий по моим внешним слуховым органам и перейдем к геометрическому центру любого разговора, а? Сможет ли мой сын когда-нибудь жить нормальной жизнью?»
«Что вы подразумеваете под “нормой”?» – спросила меня социальный работник с юркой живостью хорька. У нее дергался глаз, она грызла обкусанные ногти, и у меня возникло подозрение, что между социальным работником и социопатом грань очень тонка.

Меня вдруг одолела жестокая усталость, какая со мной случается только в разговорах с сыном. Мне вдруг показалось, что у меня сейчас отсохнут уши и отвалится рот.
– Ох, Мерлин, – ответила я в стиле пост мортем. – Ну зачем ты вывалил все эти имена и даты? Это же личная информация. Ты отпугнул Адама. Он теперь думает, что я вертихвостка. Чего там, зови меня «Эй, Шлюха»! Из-за тебя он уже не вернется!
Мерлин, все еще не понимая, что такого натворил, но сознавая, что я сильно огорчена, стиснул мне плечо, как лодочный руль в бурном море. Не в силах постичь причину моего гнева, он набросился на себя:
– Я знаю, ты бы хотела, чтоб у тебя не было ребенка! Наверняка жалеешь теперь! Зачем ты родила меня таким? Я урод! Я не умею делать то, что другие дети умеют. Меня это бесит! Ненавижу сам себя!
Мерлин весь подался ко мне – лицо серьезное и напрочь растерянное.
– Зачем ты родила меня с этой болезнью? Это ты виновата! У меня когда-нибудь будет девушка? Никогда, да? – безутешно причитал он. – Почему я ненормальный? Ненавижу этого Аспергера. Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!
– Тш-ш-ш.
Я обняла его покрепче, костеря себя за несдержанность.